Давно хотела сказать Главная

« Назад

Давно хотела сказать 27 10 2017 11:05

Исполняется столетие Великой Октябрьской социалистической революции. Самое массовое и влиятельное средство информации – телевидение в основном предоставляет слово тем, кто считает эту революцию трагической страницей нашей истории, ошибкой или результатом преступной деятельности кучки злоумышленников. На полном серьёзе выдвигается версия о том, что это виноваты масоны, а революционеры, в том числе В.И. Ленин – просто марионетки в их руках. В своей статье я хочу сослаться на мнение двух очень неординарных людей, пострадавших, как и многие другие люди, в суровые годы становления советского государства, но тем не менее дающих объективную без истерики оценки причин революции и последствий её победы в жизни общества. Первым из этих людей был поэт Борис Чичибабин. О нём я узнала в далёком уже 1991 году, прочитав в «Литературной газете» за №2 от 16 января его статью «Бывает ли свобода без культуры?» Над названием статьи шла строка «Давно хочу сказать». Содержание статьи меня поразило и очень впечатлило, я прибрала газету, и она у меня сохранилась до сих пор. В начале статьи он написал немного о себе. «При Сталине я сидел в лагере ни за что – за антисоветскую агитацию, но что это такое, не знает никто».

Получил срок пять лет. Лагерь не оставил в его жизни никаких следов, потому что он жил своей внутренней, духовной жизнью. «Да что лагерь? Будучи отлучен от литературной жизни, лишённый возможности публиковать свои стихи, для того, чтобы заработать на кусок хлеба, я двадцать пять лет проработал чем-то вроде экономиста-плановика в трамвайно-троллейбусном управлении. К своей работе относился добросовестно. Я отрабатывал свои положенные восемь часов и забывал всё: службу, служебные отношения, выговор начальства – и возвращался к настоящей жизни: книгам, стихам, к раздумьям о времени и мире».

Статья написана в 1990-е годы как их теперь называют – лихие девяностые. Это было время разгула криминала, золотое время всех антисоветчиков. Из радиоприёмников и с экранов телевизоров день и ночь лились потоки грязи на всё советское. Руководителей Советского Союза называли преступниками, особенно доставалось Сталину и Дзержинскому. Шельмованию подверглась армия, престижность службы в армии упала до нуля. Советских людей презрительно называли «совками».

Это было время Собчака и ему подобных, которые рвали, кидали, топтали партбилеты, выражая этим самым свою высшую степень презрения стране, в которой они жили. В общем это было время, когда значительная часть нашей интеллигенции «стояла на ушах», вела себя безобразно, совсем не культурно. И вот среди этой вакханалии раздался голос честного, думающего человека, который дал свою оценку поведению этих людей и представил своё видение исторических событий в нашей стране.

Он пишет в статье: «Мы по-прежнему безответственны, бескультурны и несвободны. Мы шарахаемся из крайности в крайность, и то, чему были безоговорочно привержены, и что безусомнительно славили вчера, сегодня столь же безусомнительно и безоговорочно предаём осуждению и проклятию. Вчерашние поголовные атеисты, сегодня мы скопом бросаемся в православную церковь, не являясь истинно верующими. И всё норовим историю нашу переписать, какие-то страницы её зачеркнуть, как будто их и в помине не было. Да она, история русская, вся в наших костях да крови, никуда от неё не денешься: ни от царей, ни от бунтарей, ни от Ивана Грозного, ни от Стеньки Разина, ни от Столыпина – реформатора и вешателя. Сегодня мы превозносим его как великого государственного деятеля, а я до смерти не забуду, как везли меня с сотней таких же осужденных в нечеловеческом вагоне, который по старой памяти назывался столыпинским».

От себя добавлю, что эти вагоны дожили до наших дней. Говорил о том, что ехал от Бийска до места отбывания срока своего заключения в «столыпине» парень или уже мужик из села Огнёвка, родившийся уже в середине 50-х годов.

Далее Борис Чичибабин пишет: «Вот сейчас мы с обоих краёв в один голос от Октябрьской революции отрекаемся. Дескать, революция эта в историю нашу как бы по ошибке попала: историческое недоразумение и преступление, да и не народная, а переворот, сотворённый кучкой злоумышленников, преимущественно нерусского происхождения. Да чушь всё это! Не могла кучка злоумышленников всю Россию всколыхнуть до самых глухих отдалённых окраин, до самого Тихого океана. Значит, накапливались обиды, чтобы прорваться разом в великую и страшную 4-летнюю братоубийственную войну. Тому и свидетель есть, непогрешимый и неподкупный, которому невозможно не верить: Великая русская литература. Или уже не слышим Некрасова? Не слышим Щедрина? Не слышим великого Толстого, кого весь мир слышал? А как же Достоевский, которого сейчас на каждом шагу поминают? Да вспомните, перечитайте в «Карамазовых» разговор в трактире Ивана с Алёшей, историю про то, как крепостного ребёнка помещик собаками затравил. Перечитайте Бунина, его «Деревню».

Ведь очевидно же, что не могла не совершиться революция в этой стране, нашей многогрешной России и что должна она была разразиться именно такой великой, страшной, кровавой. Конечно же, великое преступление и великий грех. Но и велика же кара, великое возмездие тем, против кого она была направлена и кто в ней повинен по крайней мере ничуть не меньше тех, кто её осуществил.

Историю нельзя переделывать, да и незачем. За нашей революцией стоят благославляющие и вдохновляющие тени прекраснейших и благороднейших русских людей – от Радищева и декабристов до лейтенанта Шмидта. И ведь лозунги революции, её обещания человечны и прекрасны: мир народам, власть Советам, земля крестьянам, фабрики и заводы рабочим.

Другой удивительный человек – архиепископ Лука – в миру, легендарный хирург Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий. В этом году исполнилось 140 лет со дня его рождения в апреле 1877 года. Академик от медицины И.А. Кассирский, знавший Войно-Ясенецкого по совместной работе в Туркестанском университете, много лет друживший с ним после, описывал его как человека могучего, высокого с величественной осанкой, с красивой окладистой бородой, человека значительного, сложного и чрезвычайно необычного.

В нём угадывалась духовная мощь ученого, достоинство и сложность трагической судьбы. И все это удивительно гармонировало с его тихой спокойной речью, которую слушали всегда с затаенным волнением – будь это просто собеседники или огромные аудитории студентов и врачей. Войно-Ясенецкий всю жизнь работал в небольших городах, земствах, селах России, в Туркестане, Сибири, на Дальнем Востоке. Как врач он столкнулся с беспросветной нищетой, постоянным голодом народа, с ужасающей детской смертностью от дифтерии, кори, скарлатины.

Борьба с эпидемиями тифа, малярии, холеры, чумы, оспы, косившими целые губернии, была его постоянной работой. Войно-Ясенецкий был свидетелем двух мировых войн, уничтоживших десятки миллионов людей. Он видел и сам испытал страдания своего поколения. Разруху, голод, смертоносные эпидемии, различные перегибы и репрессии. Он был свидетелем страшных злодеяний гитлеровцев, видел разбомбленные и выжженные селения и города, знал о задушенных в газовых камерах миллионах беззащитных людей, пытках, геноциде, ограблении народа.

Кровь, слёзы, горе народное проходили через его сердце. Он никогда не стоял в стороне от общей борьбы, от общего дела, от всего того, чем жила наша страна. Его вклад как врача, хирурга, учёного огромен. При этом в науке он всегда стоял на позициях материализма и в то же время был религиозен.

Деятельность врача принесла Войно-Ясенецкому славу выдающегося ученого и хирурга. От жизни архиепископа Луки тоже осталось немало – 11 томов проповедей. Все близко знавшие Войно-Ясенецкого каждый по-своему решал для себя загадку: как могло случиться, что одной и той же рукой написаны глубоко научные «Очерки гнойной хирургии», «Регионарная анестезия» и книга «О духе, душе и теле». Он верил в религиозный гуманизм и был убежден, что этот гуманизм способен победить трагические противоречия и социальные катаклизмы, свидетелем которых он являлся. Эту свою религиозную веру он пронёс через всю жизнь. И даже трудные испытания, в которые ввергла его религиозность (несколько лет он провёл в лагерях и ссылке), не сломили, не поколебали его веры. Примером ему служил святой Пантелеймон, который был и врачом, и священнослужителем. Но религиозность никогда не заглушала в нём безграничную преданность долгу врача.

Войно-Ясенецкий родился в семье фармацевта в городе Керчи. Учился в Кишиневской, затем в Киевской гимназиях. Окончил медицинский факультет Киевского университета с отличием. По окончании университета он едет добровольцем на русско-японскую войну. В Чите, в лазарете на 200 коек его назначили заведующим хирургическим бараком. С утра и до поздней ночи он делал сложные и очень разные операции раненым. Там в госпитале он познакомился с сестрой милосердия Анной Васильевной Ланской, очень красивой девушкой, с чистой душой и кротким характером. Раненые называли её святой сестричкой.

Молодые люди полюбили друг друга и вскоре поженились. Они прожили счастливо 14 лет. Анна Васильевна была заботливой матерью и хорошей женой, но, к сожалению, в 1910 году заболела туберкулезом и в 1919 году умерла, оставив четырех детей. Смерть жены была огромной трагедией для Валентина Феликсовича. Некоторые даже считали, что именно смерть жены послужила толчком к его уходу в религию. Вскоре после её смерти он принял решение постричься. Однако и до принятия сана священника, в операционной Войно-Ясенецкого была икона и перед операцией он крестился. На это смотрели в основном сквозь пальцы. На момент ухода в религию Валентин Феликсович работал главным врачом в городской больнице города Ташкента и одновременно был профессором первого в Средней Азии университета.

Когда профессор Войно-Ясенецкий стал церковным деятелем – архиепископом Лукой, перед администрацией больницы и особенно медицинского факультета университета, перед партийными органами возникла довольно сложная задача. Как быть с новоявленным «протопопом Аввакумом» и одновременно профессором, воспитателем советской молодежи и крупнейшим специалистом, блестящим хирургом? О его искусстве хирурга ходили легенды. Он оперировал без какой-либо нервозности. Без видимого напряжения делал самые сложные операции. Причём почти бескровные, так как прекрасно знал анатомию и предупреждал ассистента, что сейчас будет такой-то сосуд и его нужно зажать.

Став священником, он выполнял все ритуалы богослужения, произносил проповеди, но также и посещал заседания медицинского общества, на котором делал глубокие научные доклады. Профессура, врачи и вообще интеллигенция Ташкента, смотрели на религиозность Войно-Ясенецкого как на своеобразное чудачество и не придавали этому особого значения. И все же он был репрессирован.

Его отправили в Архангельск. Ему обещали хорошие условия для работы в Ташкенте и даже «в Центре», если он порвёт с религией, но он отказался. В дальнейшем, с 1938 года он находился вблизи Красноярска в селе Большая Мурта и в сане архиепископа Красноярского выполнял все церковные обязанности. В 1939 году его освободили.

Когда началась Великая Отечественная война, его назначили главным хирургом большого Красноярского эвакогоспиталя. Он сутками не выходил из госпиталя, часами простаивал у операционного стола, лечил огнестрельные ранения, гнойные раны. Был неутомимым в практической работе и занимался научной. В результате была написана монография «Поздние резекции при инфицированных огнестрельных ранениях суставов». За эту работу и за фундаментальный труд «Очерки гнойной хирургии» Войно-Ясенецкий был удостоен Сталинской премии первой степени (200 тысяч рублей). Узнав из газеты об этой высокой награде, он тут же послал в правительство телеграмму с просьбой перечислить из этой суммы 130 тысяч рублей на помощь сиротам – жертвам фашистских извергов. И впервые за многие годы смог что-то послать своим собственным детям, которые пошли по стопам отца и стали хорошими врачами.

И вот этот человек, переживший столько ударов судьбы, пострадавший за свою религиозность, видевший столько людского горя и сам вдоволь его хлебнувший, вынес свое суждение о революции, которое он приводил в своих проповедях: «Революция ужаснула меня жестокостью … Однако я давно примирился с нею и мне весьма дороги её колоссальные достижения; особенно это относится к огромному подъёму науки и здравоохранения, к мирной внешней политике Советской власти и к мощи Красной армии – охранительницы мира».

Он умер в 1961 году в возрасте 84 лет, проработав врачом 58 из них.

Мировая история XIX-XX веков богата на революции во многих странах: во Франции, Англии, Германии, Австрии, Венгрии, Италии, Китае.

Парижская коммуна, просуществовавшая 71 день – с 18 марта по 28 мая 1871, потерпела поражение, так как не имела союза с крестьянством, с провинцией, но её опыт был проанализирован в трудах Карла Маркса, Фридриха Энгельса, В.И. Ленина и сыграл большую роль в подготовке и проведении Октябрьской революции в России.

В Российской империи крестьяне для помещиков-крепостников были просто живым товаром, вещами, их можно было купить, продать, подарить, в гневе покалечить и даже убить и не понести за это никакого наказания. В историю вошла Дарья Салтыкова (Салтычиха), замучившая до смерти более 100 крепостных. И только после этого её осудили, приговорив к смертной казни, которая была заменена заключением.

Молодых женщин, имеющих младенцев, помещики, имевшие большие псарни, заставляли вскармливать грудью щенков своих собак. Помещики имели «право первой ночи», когда крепостных девушек выдавали замуж. И этот перечень «прав» помещиков можно продолжать и продолжать.

Наиболее смелые, решительные, отчаянные крепостные сбегали от своих хозяев-душегубов. На Руси было много беглых крестьян. Сбежавшие на Дон, образовали казацкую вольность, поселения, где они были недоступны властям довольно долгое время.

В историю вошло несколько крупных крестьянских восстаний: в 1606 году под руководством Ивана Болотникова, в 1670-1671 годы – под руководством Степана (Стеньки) Разина – донского казака. Он остался в памяти народа в образе удалого молодца, бесшабашного и в то же время с чертами былинного героя. Недаром же именно в его честь сложены замечательные песни: «Есть на Волге утёс», «Из-за острова на стрежень…» Разин обладал даром предвидения и перед смертью, истекая кровью (он был казнён путём четвертования) сказал, что он ещё придёт через 100 и через 200 лет. И через сто лет (1773-1775 гг.) было восстание под предводительством донского казака Емельяна Пугачева, а через 200 лет пришёл Ленин.

Оба казака были хорошими руководителями и организаторами, но восстания были стихийными, не подготовленными, без программы действий и поэтому потерпели поражения, хотя Пугачев основательно заставил поволноваться императрицу Екатерину II и её окружение.

Через 50 лет после этого крестьянского восстания восстали дворяне. 14 декабря 1825 года боевые офицеры царской армии вывели на Сенатскую площадь Петербурга свои полки, позже этих офицеров стали называть декабристами. Это восстание тоже было подавлено. Однако в революционном движении был сделан шаг вперёд: были созданы прообразы политических партий «Союз благоденствия», «Союз спасения», была выработана программа действий по преобразованиям в государстве в случае победы восстания.

Декабрист Павел Иванович Пестель в 1821-1823 годы разработал программу «Русская правда», основными положениями которой было уничтожение самодержавия, крепостного права и сословного строя, установление республики, равенства всех перед законом, гражданские свободы, всеобщее избирательное право, конфискация крупнейших латифундий и наделение крестьян землёй.

Царь Николай I жестоко расправился с восставшими: рядовых солдат прогнали сквозь строй. С дворянами было сложнее, и для видимости была создана Следственная комиссия. Всего по делу декабристов привлекалось 579 человек, а для 121 осужденного царь сам был следователем и прокурором.

На допросе он в гневе спросил князя Трубецкого:

– Князь Сергей Петрович, на что Вы рассчитывали?

И услышал в ответ:

– Не на победу, а на добрую память потомков.

Из привлеченных к следствию 579 человек 120 были сосланы на каторгу в Сибирь или на поселение. Пять человек приговорены к смертной казни через повешение. Первоначально царь хотел их четвертовать, но подумал, как на это отреагирует Европа и какое мнение о нём будет иметь дворянство внутри России, и сменил гнев на «милость». Вот имена пяти казненных декабристов:

Павел Пестель, 33 года. Полковник, командир Вятского пехотного полка. Участник Бородинского сражения и заграничных походов, награждён именным оружием за храбрость, орденами России и иноземными наградами.

Кондратий Рылеев, 31 год. Отставной поручик артиллерии, участник заграничных военных походов, поэт и общественный деятель.

Петр Каховский, 27 лет. Отставной поручик, воспитанник Московского университетского пансионата.

Сергей Муравьев-Апостол, 31 год. Подполковник Черниговского полка. В 16 лет – герой Бородинского сражения, участник заграничных походов. Награждён орденами Анны IV степени, Владимира IV степени и золотой шпагой за храбрость.

Михаил Бестужев-Рюмин, 25 лет. Подпоручик Полтавского полка.

Их казнили утром 13 июля 1826 года. Они были закованы в кандалы, одеты в белые рубашки, на шее у них висели таблички с надписью «Цареубийцы». Палач был в красной рубахе.

Николай I написал матери: «Презренные, и вели себя как презренные, с величайшей низостью … Никто из них не высказал раскаяния».

К полудню протоиерей Казанского собора Мысловский отслужил панихиду в память Кондратия, Павла, Петра, Сергея и Михаила. А вершителем их судеб был Николай I – «Палкин» как его прозвали, Император всея Руси 25 лет от роду, процарствовавший после приговора над декабристами ещё 30 лет.

А.И. Герцен писал о расправе над декабристами: «Этот тупой тиран (Николай I) не понял, что именно таким образом виселицу превращают в крест, перед которым склоняются целые поколения. Безмолвию, немому бездействию был положен конец: с высоты своей виселицы эти люди пробудили душу у нового поколения, повязка спала с глаз.

Эхо этих 6 часов на Сенатской площади (столько длилось восстание) через 92 года отозвалось в ноябре 1917 года громом выстрела с крейсера Аврора, возвестившем миру, что в России произошла пролетарская революция.

Николай I запретил любые публикации о декабристах. Это молчание прервалось только через 30 лет, уже после смерти царя, тогда же декабристам была объявлена амнистия, но многие не дожили до этого дня. Декабристы очень достойно переносили все лишения, все тяготы своего бытия. Тяжелый труд на рудниках, каторгу. Никто из них не просил пощады.

Чтобы морально поддержать декабристов, среди которых были его друзья и знакомые, А.С. Пушкин написал «Послание в Сибирь», которое начиналось со слов: «Во глубине сибирских руд, храните гордое терпенье, не пропадет ваш скорбный труд и дум высокое стремленье».

Стихотворение было переправлено в Сибирь декабристам, которые восприняли его с большим воодушевлением и стали обсуждать ответ на это послание. Окончательный текст ответного стихотворения написал поэт Александр Одоевский. В нем содержалась крылатая фраза: «Из искры возгорится пламя», подхваченная следующими поколениями революционеров.

Вслед за своими мужьями с 1827 года начали уезжать в Сибирь жены декабристов. Первой уехала Трубецкая Екатерина, затем Волконская Мария – жена декабриста Сергея Волконского, она была дочерью генерала Раевского – героя войны 1812 года, и между прочим правнучкой Михаила Ломоносова. Успели уехать 13 женщин, потом Николай I запретил женам декабристов уезжать в Сибирь, так как в обществе стало расти сочувствие декабристам.

Н.А. Некрасов усмотрел в поступках жен декабристов яркое проявление русского национального характера и посвятил им поэму «Русские женщины».

Восстание декабристов занимает особое место в русской истории. Когда поднимаются на борьбу крестьяне, обездоленный, задавленный нищетой, голодом, непосильным трудом народ – это понятно. Но когда на борьбу выходят дворяне, ничего этого не испытывающие, возникает вопрос – почему? Не потому ли, что угнетение народа достигло такого уровня, что дальше некуда? Что русский народ, по мнению этих дворян, достоин лучшей жизни, особенно ясно стало после войны 1812 года.

Мужик-победитель, промаршировавший по Парижу, увидел, что там не торгуют людьми, как в России. «Санкт-Петербургские ведомости» того времени писали: «Продаётся средство для истребления клопов и моли». «Желающие купить девку 17 лет, знающую мыть, гладить белье, готовить кушанье и которая в состоянии исправлять любую работу черновую благоволят для сего пожаловать на Охтинские пороховые заводы к священнику…» «Продаётся семья людей – столяр и плотник с женой и двумя дочерьми».

И передовое дворянство, знавшее через что прошёл народ и к чему вернулся после победы, не могло молчать. В 1816 году было создано первое тайное общество – «Союз спасения», затем «Союз благоденствия», «Северное» и «Южное общество».

Декабристы были первыми революционерами в России, они показали пример мужества, самоотверженности, самоотречения, верности идее, на них равнялись последующие поколения революционеров. Самым большим желанием декабристов было то, чтобы потомки помнили о них. На сегодня прошло 192 года со дня восстания декабристов.

В.И. Ленин, характеризуя три этапа русской революции, относил восстание декабристов к первому этапу, когда, как он писал: «Узок круг этих революционеров, слишком далеки они от народа, но их дело не пропало, они разбудили Герцена, Герцен развернул революционную пропаганду».

Александр Герцен совместно с Николаем Огарёвым выпускали с 1856 года в Лондоне журнал «Колокол» с силуэтами пяти казненных декабристов на обложке, где печатались статьи революционных социал-демократов, обличались самодержавие и крепостничество.

Многие наши средства массовой ТВ-информации в последние годы не делают передач о декабристах или их женах, а если и вспоминают иногда в годовщину события, то только с иронией, «начитались дескать» западных социалистов, писателей-романтиков наши офицеры и только жизни свои загубили.

И вот в этом тёмном царстве нынешних критиков героев прошлого неожиданно ярко вспыхнул лучик света. В 2015 году осенью президент РФ В.В. Путин награждал отличившихся деятелей искусства, общественных деятелей. Среди них оказалась француженка средних лет. Наградили её за то, что она добилась, чтобы между Москвой и Парижем ходили поезда. Известно, что железнодорожные колеи в России и Европе разные. В этом была главная трудность. Но эта женщина добилась решения проблемы. После награждения она заговорила по-русски. Сказала, что очень любит Россию, перечитала всё, что смогла найти о жёнах декабристов!

От наших «звёзд» я ни разу не слышала ничего подобного, а вот во Франции оказывается интересуются декабристами. У гражданки Франции оказался хороший литературный вкус. Вместо высосанных из пальца детективных историй, она читает увлекательные жизненные истории о жёнах декабристов. Эти женщины сыграли большую роль в облегчении участи своих мужей, создавая домашний уют, где можно было отдохнуть после каторжного труда. Помогали они и товарищам своих мужей, тем более, что от некоторых декабристов отказались их родственники и ждать помощи им было неоткуда. Кроме того, женщины писали письма домой на родину родным, друзьям и знакомым, ведь переписка декабристам была запрещена.

Историки свидетельствуют: спустя два года после казни декабристов, гуляя по Петропавловской крепости, Пушкин и Вяземский что-то искали: поднимали обломки досок, рассматривали внимательно, отбрасывали в сторону и снова искали – и наконец, то, что искали, нашли: щепки от эшафота, на котором погибли их друзья. Эта реликвия теперь хранится в Пушкинском музее на Мойке.

Великая Октябрьская социалистическая революция неразрывно связана с именем Ленина, и это не случайно. Ленин теоретически обосновал возможность победы социалистической революции в России в своих многочисленных трудах, и под его руководством она осуществилась на практике. Однако это вовсе не означает, что именно он явился причиной революции, что он её сотворил, как толкуют некоторые историки и политики. Искусственно подготовить или вызвать революцию нельзя. В стране должна быть революционная ситуация, когда огромное большинство народа хочет коренных перемен в своей жизни и готова за них бороться. Когда-то Карл Маркс сказал своему другу и соратнику Фридриху Энгельсу: «Мы не увидим претворения наших идей в жизнь, потому что время ещё не пришло».

В России такое время пришло в 1917 году, когда в стране окончательно сложилась революционная ситуация, которая стала формироваться ещё в середине XIX века, после поражения в Крымском войне 1853-1856 годов. В это время были крестьянские выступления и общий демократический подъём, для многих стало очевидным, что самодержавие и крепостное право тормозят развитие страны. И в 1861 году, наконец, отменили крепостное право, хотя в положении крестьянства мало что изменилось.

Во многом способствовала развитию революционной ситуации война с Японией 1904-1905 годов, которая была позорно проиграна из-за плохой подготовки к ней, например, поставляемые в войска снаряды зачастую не взрывались. Напоминанием о тех днях осталась песня, посвященная героическому крейсеру «Варяг»: «Наверх, вы, товарищи, все по местам, последний парад наступает…» При этих словах на тревожно-торжественную музыку невольно подтягиваешься.

В начале 1905 года произошло событие, вошедшее в историю как «Кровавое воскресенье» 9 января. В этот день было организовано многотысячное шествие рабочих с семьями, с детьми, под предводительством попа Гапона, которое направлялось к Зимнему дворцу, чтобы передать царю петицию в надежде, что царь рассмотрит её. В народе всё ещё была жива вера в доброго царя. Люди шли с хоругвиями (полотнища с изображением Христа или святых), с портретами царя. Однако перед дворцом их встретил шквал оружейных выстрелов боевыми патронами, потом на толпу налетели конные жандармы. По разбегающимся людям начали стрелять в разных частях города. Генерал-губернатор Петербурга Трепов отдал приказ: «Холостых залпов не давать, патронов не жалеть!» В результате тысяча убитых и несколько тысяч раненых и покалеченных. В ответ люди вышли на баррикады, началась первая русская революция 1905-1907 годов. А царь Николай II получил прозвище «Кровавый».

Среди событий первой русской революции особое место занимает восстание матросов на броненосце «Потемкин» Черноморского флота, так как это было первое массовое революционное выступление в армии.

Также в историю вошло восстание в Севастополе под руководством лейтенанта Черноморского флота в отставке Петра Шмидта, который в 1906 году был расстрелян.

В этом же 1906 году Петр Столыпин (в то время председатель правительства) начал аграрную реформу, названную Столыпинской, которая позволяла отдельным крестьянам выходить из крестьянской общины путём выкупа земельных участков, что нарушало сложившееся веками общинное землевладение, где земля не была частной собственностью отдельных лиц, а принадлежала общине. Община была способом выживания крестьян, жила и управлялась по неписаным законам, путем самоорганизации.

Было также предпринято масштабное переселение крестьян из Европейской части страны в Сибирь, которое не было особо успешным, поэтому многие крестьяне вернулись обратно.

Разрушение общины лишало крестьян земли, порождало острое недовольство, грозящее бунтами и восстаниями. А ведь к 1917 году крестьяне составляли 80% населения страны. Недаром видные писатели и общественные деятели того времени выступали против этой реформы, в том числе Лев Толстой, который два раза обращался с письмами к Столыпину.

В 1912 году на Ленских золотых приисках, где были тяжелейшие условия труда и 10-12-часовой рабочий день, для питания рабочих было поставлено мясо с червями, что стало последней каплей, положившей конец терпению рабочих, они взбунтовались. Бунт был жестоко подавлен, несколько сотен рабочих расстреляли.

Эти и другие события способствовали разрастанию революционной ситуации.

К Первой мировой войне 1914-1918 годов страна опять подготовилась плохо. На фронте не хватало винтовок, снарядов, что снижало боеспособность войск и боевой дух солдат. Начальник штаба главнокомандующего Великого князя Николая Николаевича генерал Янушкевич писал министру Сухомлинскому: «Появление снарядов на фронте, даже не взрывающихся, может поднять дух войска».

Война истощила силы страны, наборы в армию оставили деревню без рабочих рук, в городах начинался голод, во всех сферах экономики был большой спад производства. Раздражение общества вызывала фигура полуграмотного Григория Распутина, ведущего разнузданный образ жизни, но при этом имеющего огромное влияние на царскую семью. Недовольство властями росло с каждым днём. Правящие круги видели выход в отстранении от власти царя Николая II.

Генерал Алексеев, бывший в 1915-1917 годы начальником штаба Верховного главнокомандующего России царя Николая II, вместе с генералом Рузским (командующим Северным фронтом) путём жесткого нажима убедили царя, что «петроградский бунт» непреодолим и что армия целиком и полностью поддерживает замыслы заговорщиков.

После отречения Николая II от престола 2 марта 1917 года Алексеев занял в военной иерархии место царя и объявил ему 8 марта: «Ваше Величество должны себя считать как бы арестованным». А генерал Корнилов, назначенный 2 марта 1917 г. командующим Петроградским военным округом, 7 марта арестовал царицу с детьми. Таким образом, не большевики, а будущие руководители белого движения, «их сиятельства» генералы Алексеев и Корнилов, арестовали царя и его семью и передали её тогдашним «демократическим» властям.

Сейчас слышишь столько стенаний по поводу царя, царицы, уж какие они были хорошие, и что потеряли подданные с уходом монарха. Только вот современники царя говорили о том, что известие об отречении царя от престола в стране было встречено на ура. Всемирно известный социолог, а в то время и лидер правых эсеров Питирим Сорокин, никогда не бывший сторонником большевиков и Советской власти, писал: «Вся страна ликовала: и в Москве, и в Петрограде народ гулял как на Пасху». То же самое было по всей стране.

Страну охватило ощущение свободы, которая проявлялась по-разному. Свидетельство того же Питирима Сорокина: «На улицах нередко можно было видеть пьяных людей, непристойно ругающихся и горланящих «Да здравствует свобода!», раз свобода, то все дозволено». Историк Логинов писал: «В первые дни Февральской революции на улицах Петербурга можно было видеть трупы жандармов со вспоротыми животами. В Кронштадте зверски убили военного губернатора контр-адмирала Вирена, начальника штаба адмирала Бутакова, генерала Стронского и других офицеров. Самосуды над генералами и офицерами имели место в Луге, Ельце, Пскове, Двинске. В Свеаборге убили командующего Балтийским флотом вице-адмирала Непевина, контр-адмирала Небольсина. Жуткая расправа над губернатором произошла в Твери».

Рабочие на заводах, прекратив работу, принялись устранять неугодных им управляющих, инженеров, вывозя их на тачках за пределы предприятий. Большую часть времени рабочие стали проводить на политических митингах.

Логинов писал: «Вновь, как и в 1905-1907 гг., заполыхали барские имения, жгли прекрасные усадьбы и вместе с ними и уникальные библиотеки и картинные галереи, горели старинные парки и сады».

Крестьяне на свой лад решали аграрный вопрос, изгоняя помещиков и захватывая их земли. Самовольный захват земли получил название – чёрный передел. После свержения самодержавия в Петрограде, Петергофе, Ораниенбауме и других местах (где были загородные резиденции императоров) подверглись порче или уничтожению памятники, статуи и другие предметы искусства.

Проявления вандализма и грабежи умножились после того, как по приказу министра юстиции (тогда это был Керенский) из тюрем были выпущены уголовные преступники, наводящие страх и ужас на городские кварталы.

Историк Логинов пишет, что Керенский, видимо, как и многие другие, полагал, что новое «Царство Свободы» способно перевоспитать любых рецидивистов. Десятки тысяч преступников – «птенцы» Керенского, как их тогда называли, ринулись, прежде всего, в столицы. Между тем, полиция была распущена, а новая милиция ещё не создана.

Другая силовая структура – армия – находилась в состоянии брожения. Изданный в первые дни Февральской революции Петроградским советом (в котором главную роль играли эсеры) приказ №1 «Об отмене воинской дисциплины в армии» распространился на всю армию. Генерал Брусилов, которого после Февральской революции назначили главнокомандующим, писал: «Сначала большинство офицеров стало примыкать к партии кадетов, а солдатская масса вдруг вся стала эсеровской, но вскоре разобралась, что эсеры, с Керенским во главе, проповедуют наступление, продолжение союза с Антантой и откладывают делёж земли до Учредительного собрания, которое должно разрешить этот вопрос. Такие намерения совершенно не входили в расчеты солдатской массы. Солдат больше сражаться не желал… Взял верх лозунг «Долой войну, немедленно мир во чтобы то ни стало, и немедленно отобрать землю у помещика» – на том основании, что барин столетиями копил себе богатства крестьянским горбом и нужно от него отобрать это незаконно нажитое имущество. Офицер сразу сделался врагом в умах солдатских, ибо требовал продления войны и представлял собой в глазах солдата тип барина и помещика… Теперь вполне станет понятно, как случилось, что весь командный состав сразу потерял влияние на вверенные ему войска, и почему солдат стал смотреть на офицера, как на своего врага».

Если с 1914 года солдаты сбегали от войны, голода и холода, сдавались в плен, то теперь, после начала революции, они стремились вернуться к себе в деревню, чтобы принять участие в начавшемся разделе помещичьих земель. Понятно, что такая армия не могла продолжать войну.

Вот в такую Россию, бурлящую митингами, расправами путём самосудов, с поджогами, грабежами, с почти неуправляемой армией в начале апреля 1917 года вернулся из Швейцарии Ленин, после того, как Временное правительство объявило амнистию политэмигрантам.

На политической сцене России того времени кого только не было: анархисты, монархисты, эсеры, кадеты, социал-демократы, меньшевики, большевики... И каждая из этих политических партий вела пропаганду и агитацию среди рабочих, крестьян, в армии, стараясь привлечь на свою сторону народные массы.

Вернувшись в Россию Ленин выступил в Таврическом дворце с программой коренных общественных преобразований, вошедшей в историю под названием «Апрельские тезисы». Против выступили все противники большевиков, от кадетов до меньшевиков. В этот период в численном отношении перевес был у эсеров, их партия насчитывала 50 тысяч человек, поэтому они и меньшевики преобладали в Советах. Большевиков было около 24 тысяч, так как значительная часть их находилась в тюрьмах, в ссылках, в эмиграции. На Первом съезде Советов, который проходил в июне 1917 года, большевиков было всего 13,5%, однако именно на этом съезде прозвучала фраза, навсегда вошедшая в историю, а этот день стал одним из переломных дней русской революции. Историк Логинов привёл слова из речи на съезде Советов меньшевика Ираклия Церетели: «В настоящее время в России нет политической партии, которая говорила бы: «Дайте в наши руки власть, уйдите, мы займём ваше место». Оратор сделал паузу, как бы любуясь эффектом от своей речи. Тишина. И вдруг как удар грома: «Есть, есть такая партия!» По залу прокатился гул, всё пришло в движение. Многие повставали с мест, чтобы увидеть того, кто бросил эту реплику. А Владимир Ильич, попросив у президиума слова, уже шёл к трибуне. В своей речи он сказал о преимуществах советской власти и что партия большевиков каждую минуту готова взять власть целиком. Ответом Ленину были аплодисменты большевиков и смех их противников, на что Ленин сказал: «Вы можете смеяться сколько угодно». В заключении речи он выразил уверенность в победе революционного рабочего класса, при поддержке беднейшего крестьянства. Его уверенность была подкреплена массовыми демонстрациями в дни работы съезда Советов 18 июня 1917 года. Только в Петрограде в демонстрации приняло участие до полумиллиона человек. В колоннах демонстрантов преобладали лозунги: «Вся власть Советам!», «Долой 10 министров-капиталистов!», «Ни сепаратного мира с немцами, ни тайных переговоров с англо-французскими капиталистами!» Демонстрации под большевистскими лозунгами проходили по всей стране. Численность большевистской партии быстро росла. К августу в ней состояло уже 240 тысяч человек.

Валентина ЛЕППЯКОВСКАЯ,

ветеран труда, «дитя войны».

Окончание следует.

Комментарии